Ярослав, бгы, пасипа типе бальшое! Честно? Типя я больше фсех боюсЪ!

                                               Глава 1.
Целую ночь по комнатам старого дома бродил огонёк. То освещал  предметы мебели, завешанные серыми полотнами, то бросал шальные тени на стены, то вдруг потухал, для того, чтобы вспыхнуть в другом месте. А дом всё сносил молча, с поразительным терпением.
Маленький огонёк не смог пробудить его ото сна.
Но зато смог преобразить до неузнаваемости. Следующее утро встретил уже совсем другой дом. Паутина, серой занавесью закрывавшая комнаты дома от взглядов любопытных прохожих, была сметена, не оставив и воспоминаний. Вместо поломанных манекенов из чистых стёкол витрин можно было рассмотреть бесчисленное множество коробочек и шкатулок, беспорядочно нагромождённых друг на друга. Таинственная темнота, всё ещё скрывавшая внутреннюю часть дома, стала тёплой и манящей. А на потрёпанной вывеске проявились буквы. «Бакалейная лавка» - буднично и скучно. Впрочем, эти буквы обращали на себя гораздо меньше внимания, чем приписка, стремительным тонким почерком накарябанная внизу вывески. «К счастью нет лёгких путей»…
Мальчик как раз рассматривал странно изменившийся дом, когда к двери «Бакалейной лавки» подъехала повозка, запряжённая двумя отчаянно рвущимися с поводов чёрными лошадьми. Человек, не смотря на ясную погоду одетый в чёрный плащ с капюшоном, вышел из повозки и торопливым шагом проследовал к двери старого дома. Остановившись на пороге, он окинул взглядом узкую улочку и, больше не оглядываясь, тихой тенью прошмыгнул в дом.
Мальчик только тихонько хмыкнул. Видимо люди так и не поймут, что дом не терпит в себе жильцов.
                                                 ***
Тихий скрип ступенек и мелодичный звон колокольчика, подвешенного над дверью. Тихое шарканье кожаных башмаков по полу помещения. Такой же тихий кашель, сухим шелестом, многократно отражённым эхо, пронесшийся по дому.
- Здравствуйте… - На стуле у кассы явно кто-то сидит. Но сидит неподвижно, развернувшись в другую сторону. В ответ на приветствие этот Кто-то только чуть шевельнулся. – Извините!.. –Эхо сразу гулко ответило из-под потолка. «Ните!»…«Ните!»… «те!»... А Кто-то так и не развернулся. Появляется суеверный страх и какой-то странный интерес. Шаг вперёд. Но тут под ногу попадает что-то живое и тёплое. Истошный крик и поспешное отступление к двери. «Рмяу»! – кошка грозно сверкнула глазами – её не прельщало быть предметом, на который наступают. Облегчённый вздох и протянутая кошке рука. Но Кошка только высокомерно смотрит на руку и отходит подальше.
Тут таинственную темноту помещения нарушает лучик света, пробивающийся откуда-то из-за кассы. Лучик становится всё шире и шире, и вот, наконец, ослепительным белым светом заполняет всю комнату. Смотреть на свет больно, он жжёт глаза. Он ослепительным сиянием будто выжигает мысли и воспоминания, и видно его даже сквозь прикрытые веки. Он затопляет сознание яркими волнами, захлебнуться в которых совсем просто. Воздух врывается в лёгкие рывками, которые становятся всё реже и реже. И вот уже по-настоящему боишься утонуть, захлебнуться в волнах света и больше не всплыть на поверхность…
Но свет потухает так же внезапно, как появился, оставляя от себя только пряный запах мяты и белёсую пелену в глазах. Когда  дыхание, сбившееся от судорожных вдохов, восстанавливается, проходит резь в глазах и в себе уже можно найти силы для того, чтобы осмотреться, за кассой становится виден силуэт. Белая рубашка, старомодный жилет и седые, почти белые волосы, небрежно зачёсанные назад.
- Могу я вам чем-либо помочь? – густой, проникновенный, какой-то нереально спокойный голос. Голос, слышать который так  странно после бурных волн света. Голос, за которым даже эхо не решается повторять.

А дальше нидам чиста из фредности. blum2

Рубина, то я достану вантус!